Такую красоту невозможно описать словами — её нужно увидеть своими глазами.

Журнал National Geographic представил ежегодную подборку лучших снимков дикой природы, сделанных фотографами из разных уголков планеты. Мы выбрали 11 самых впечатляющих.

"Отдельно эти фотографии говорят о красоте и хрупкости природы. В совокупности я ощущаю общее чувство срочности — призыв сохранить то, что находится на грани утраты, и напоминание о поэтичности окружающего нас мира. "

Натан Ламп
Главный редактор National Geographic

Фернандо Фасиоле сфотографировал одного из ягуаров в бразильском парке Рио-Досе. По оценкам National Geographic, там осталось меньше десятка этих диких кошек.

Брайан Скэрри снял трёхметровую белую акулу у берегов штата Мэн (США). Рост их популяции в этом регионе связан с увеличением числа тюленей после принятия Закона о защите морских млекопитающих 1972 года.

Карин Айгнер заметила пчелу, отдыхающую в цветке. Кадр был сделан в Дэвисе, Калифорния.

Миграция шести миллионов антилоп в Южном Судане — крупнейшая наземная миграция в мире, по данным исследования African Parks и Университета Джубы. Это событие запечатлел Маркус Вестберг.

Стивен Уилкс создал впечатляющее художественное изображение водопоя в Ботсване, объединив сотни фотографий, сделанных в течение 18–36 часов.

Ещё одна его работа в технике Day to Night («С утра до ночи») изображает собрание морских львов в проливе Маласпина (Канада). Этот вид, ранее находившийся под угрозой исчезновения, постепенно восстанавливает свою численность благодаря мерам защиты.

Ниже можно увидеть ещё несколько великолепных кадров из подборки.

Яйцо или курица? На протяжении многих лет фотограф Ананд Варма пытался запечатлеть момент, когда желток яйца ещё различим, но внутри уже отчётливо сформировалась птица. Он экспериментировал с инкубацией эмбрионов в искусственных оболочках, прежде чем ему удалось зафиксировать этот процесс на двенадцатый день развития. Часть эмбрионов Варма затем вырастил до состояния птенцов — таких, как на фотографии выше, — и передал их людям из местного сообщества.

Каждой зимой северо-восток Китая превращается в ледяной сказочный город, куда съезжаются скульпторы со всего мира, чтобы превратить тысячи кубических метров льда в произведения искусства. В Harbin International Ice and Snow Sculpture Festival 2025 — одном из крупнейших в мире ледяных фестивалей — мастера создают из замёрзшего Songhua River целые дворцы, мосты, архитектурные реплики и фантастические фигуры, которые поражают масштабом и детальностью.

Этот фестиваль привлекает сотни тысяч посетителей, которые гуляют между ледяными галереями, заснеженными лабиринтами и огромными ледовыми замками, подсвеченными вечером яркими огнями. Многие работы представляют собой переработанные архитектурные шедевры — от замков до знаменитых сооружений мира — или сюжеты из легенд и мифов.

Организаторы используют прозрачный лёд из близлежащего русла реки, что позволяет создавать скульптуры с живым, светящимся эффектом, когда прямые солнечные лучи проходят через толщу блестящих блоков и отражаются, словно в хрустале. Помимо статичных экспонатов, на фестивале нередко делают интерактивные элементы: ледяные горки, проходы, сцены для музыки и художественных представлений, которые превращают территорию в настоящую «ледяную страну чудес».

Для многих путешественников Harbin Ice Festival — это не просто выставка искусства, а уникальный опыт, сочетающий визуальный спектакль, холодную атмосферу и креатив человеческого мастерства. Благодаря масштабам и разнообразию работ он считается одним из самых впечатляющих ледовых фестивалей в мире, сравнимым с аналогичными событиями в Японии, Канаде и Скандинавии по уровню художественной проработки и зрелищности.

В переводе с японского «бонсай» означает «растение в плоском сосуде» (бон — контейнер, сай — дерево). Слово «бонсай» означает не просто карликовое растение, а целую культуру выращивания растений в неглубоком контейнере. Как и остальные виды восточного искусства, бонсай в Японии — это целая философия, требующая от человека определенных личностных качеств: мудрости, доброжелательности, деликатности, справедливости, терпения. Мастера бонсай могут воссоздать образ мощного тысячелетнего дерева, сформировать пейзаж густого леса, гор и ущелий, морского берега — и все это на маленьком кусочке земли. При правильном уходе бонсай может прожить сотни лет и стать живым символом, связующим поколения.

Искусство бонсай насчитывает более двух тысячелетий. Несмотря на то, что слово «бонсай» японское и обозначает «растение в горшке/на подносе», зародилось это явление на территории современных Вьетнама и Китая. Сам термин «бонсай» произошел от японского произношения изначально китайских иероглифов «пэнь-Цзай», что в переводе означает «дерево в чаше». Первые изображения миниатюрных ландшафтов с деревцами и камнями датируются временем правления династии Хань — 200 годом до н. э. Только те первые творения были целыми пейзажами в миниатюре, где горные склоны вырезались из дерева, а на них «росли» крошечные деревца из драгоценных металлов. Именно эти композиции привозили с собой в качестве даров буддийские монахи, возвращающиеся в Японию из дипломатических миссий в VII-VIII веках нашей эры.

Примерно в это же время в Китае начинают эксперименты по выращиванию миниатюрных деревьев в горшках. Китайцы верили, что при правильном использовании всех пяти элементов (воды, земли, воздуха, огня и металла – базовых элементов мироздания) они смогут воссоздать уменьшенную копию природы, и наделяли эти растения магическими свойствами. Первый «живой» бонсай попал в Японию в конце XII века (сохранилось изображение 1195 года) как одно из чудес чань-буддизма (дзен-буддизм в Японии). И на многие века выращивание миниатюрных растений стало уделом буддийских монахов. Овладев методами китайских коллег, японцы начали развивать собственные техники. Для них бонсай стал символом единения и гармонии между духом, человеческим телом и природой. Сложные навыки, натренированная интуиция и терпение, необходимые для успешного создания бонсая, стали одним из способов медитации.

Вскоре эти растения уже считались важным элементом японского сада, а к XIV веку ими заинтересовалась также знать. Постепенно восприятие сместилось от религиозной философии в сторону искусства. Бонсай стал символом хорошего вкуса, престижа и даже чести. Из сада он попадает внутрь японского дома, где ему отводят особое почетное место – в токонома. Это специальная ниша, которая является важной архитектурной деталью японского чайного дома. В нее помещают бонсай или икебану и вешают свитки с мудрыми каллиграфическими изречениями.

Вокруг бонсая начинает формироваться своя особая эстетика, выделяют отдельные элементы, которые наделяют значением и характеристиками. Он приобретает знакомые нам современные черты. Так как же нужно любоваться бонсаем, если вы знаток?

Бонсай – это не только само растение, но вся композиция целиком, важными элементами которой являются также горшок хати и декоративные камни суйсэки, которые сами по себе – полноценные формы искусства. Мастерство создавать композиции из камня развивалось вместе с чайной церемонией и икебаной, и часто эти практики являлись неотделимыми друг от друга. Коллекционирование камней было популярным хобби, и особо редким экземплярам даже присваивались имена. До сих пор декоративные камни – это дорогой и изысканный подарок в Японии, который свидетельствует не только о достатке, но также об образованности и утонченном вкусе.

Важно отметить, что бонсай – это не сорт растения, а именно техника выращивания различных деревьев или кустарников. Если высадить бонсай в открытый грунт, он вырастет до нормальной величины.

Некогда эта сосна, украшающая сад Золотого Павильона в Киото, была любимым бонсаем сегуна Ёсимицу Асикага. После смерти сегуна, согласно его завещанию, деревце высадили в грунт. Сейчас эта 600-летняя сосна по размеру мало чем отличается от своих собратьев в дикой природе. Считается, что сегун Асикага в XIV веке самолично придал сосне форму корабля, рассекающего своим корпусом морские волны. Эта форма тщательно поддерживается и по сей день.

При любовании бонсаем глаза смотрящего должны находиться вровень с корнями растения, крона – возвышаться над головой так, как это было бы с растением, будь оно в полную величину. Вначале смотрящий охватывает взором все растение целиком: его размер, форму, тип, а затем начинает изучать отдельно каждый из элементов.

Нэбари – видимая часть корня. Именно с корней начинается любование бонсаем. В них сосредоточена жизненная сила растения и чем старше бонсай, тем сильнее корни выступают на поверхность. Их выпуклости, вздутости, шероховатость и лоск, а также замысловатые переплетения – все становится предметом пристального изучения знатоков. Особое восхищение вызывают хаппо-нэбари – корни, разросшиеся во всех направлениях и как бы образующие переплетающиеся лучи вокруг ствола. Очень красивым считается корень, поросший мхом. Этого эффекта сложно достичь, так как мох требует много влаги, но ее избыток может погубить растение.

Татиагари – нижняя часть ствола, между корнями и до первой ветки. Здесь внимание смотрящего фокусируется на толщине ствола и на фактуре древесной коры. Ее цвет и свойства зависят от сорта растения, наиболее очаровательной считается кора японской сосны, которая с возрастом образует видимые слои.

Этой иезской ели, по приблизительным подсчетам, уже более тысячи лет. В ее поросшем мхом стволе образовалась сквозная дыра, а испещренная трещинами и наростами кора напоминает морщины и кожные образования у стариков. Это один из самых древних образцов бонсая в мире.

Эдабури – ветви и крона целиком. Здесь важна форма и баланс. Существует много разных техник, чтобы придать растению желаемый облик. Большинство из них сейчас достигаются с помощью надлома веток и специальных проволочных конструкций. В старину больше ценились естественные способы формирования кроны, но сейчас эти умения утеряны. Ветки особенно важны для бонсаев из лиственных деревьев, которые оголяются зимой и потому становятся более заметными.

Ха – листья. Как правило, именно листья формируют первое впечатление о бонсае. Их характеристики могут сильно отличаться даже у растений одного вида, не говоря уже о разнице между вечнозелеными хвойными деревьями и лиственными. Разнообразные виды японских кленов момидзи знамениты богатой палитрой от золотисто-желтых оттенков до глубокого багрянца. Именно они создают ту самую алую осень, которой так славится Япония.

Дзинсяри – это свойство присуще лишь некоторым видам растений, в частности, японской сосне мацу и можжевельнику симпаку, с возрастом у них начинает образовываться на коре дефект – выразительная белая, подобная коже, поверхность, ярко контрастирующая с зеленой листвой. Отмершие концы веток называются дзин, а сяри – это повреждение на стволе.

Особо ценным бонсаям дают имена. Эту 350-летнюю белую сосну зовут Сэирю, то есть Голубой Дракон. Ее ствол, подобно великому дракону, изгибается, словно готовится взлететь в небо. Сяри вдоль всей нижней части ствола гладкой белой поверхностью напоминает брюхо дракона, покрытое влагой от полета над морем, а темная шероховатая кора – это его спина, покрытая чешуей. Меж хвойных игл, как в роскошной гриве, играет ветер. Длина растения 1,6 м, и это один из наиболее выразительных образцов искусства бонсай.

Итак, древнее искусство, родившееся в Китае и достигшее совершенства в Японии, активно завоевывает Европу и Америку. Это и мода, и бизнес, и серьезное увлечение, стиль жизни, способ достижения гармонии с собой и миром. Бонсай идеален тем, что не занимает большой площади, но доставляет массу приятных эмоций, связанных с наблюдением за необычным растением, с которым, происходят превращения в зависимости от времени года. Бонсай является повторением взрослого или старого дерева в миниатюре с сохранением всей красоты данного вида.

Задача состоит не только в том, чтобы вырастить в контейнере здоровое растение, но и в создании единого гармонического целого из трех элементов — растения, грунта и горшка, каждый из которых должен иметь естественный и привлекательный вид.

Грунт должен выглядеть натуральной частью рельефа, тщательно подобранные камни (скалы) и мох (трава) — вызывать ассоциацию с природным лесным ландшафтом.

Контейнер предпочтительно выбирать как можно лаконичнее, цвет и форма его должны выгодно оттенять цвет и форму растения.

Растение должно иметь схожесть со сформировавшимся деревом того же вида, произрастающего в естественных условиях.

Леонид Афремов (1955–2019) - художник-импрессионист достиг всемирной славы, разработав уникальный, моментально узнаваемый стиль, который сделал его одним из пионеров онлайн-продаж искусства.

Леонид Аркадиевич Афремов родился 12 июля 1955 года в Витебске, Беларусь, в том же городе, что и знаменитый Марк Шагал. В 1978 году Афремов окончил Витебское художественное училище, где получил традиционное образование. Однако, как и многие художники советской эпохи, он столкнулся с ограничениями: его манера исполнения и отказ рисовать «идеологически правильные» картины не давали ему возможности получить должное признание.

В поисках творческой свободы и возможности выставляться он эмигрировал. Жизненный путь Афремова был полон перемещений: он жил в Израиле, затем переехал в США (Флорида), и, наконец, обосновался в курортном городе Плайя-дель-Кармен в Мексике, где и творил до самой смерти в 2019 году. Именно в теплых южных странах его палитра достигла максимальной яркости.

Уникальность работ Афремова заключается в его технике. Он сознательно отказался от классической кисти, заменив ее мастихином (специальным тонким стальным мастерком, которым художники обычно смешивают или удаляют краску с холста).

Использование мастихина позволило достичь двух ключевых эффектов, ставших его визитной карточкой:

Рельеф и Текстура: Краска наносится густыми, широкими, неровными мазками. Это придает картинам почти скульптурную, рельефную поверхность.

Чистота Цвета: Мастихин не смешивает цвета так тщательно, как кисть, позволяя краскам оставаться свежими, яркими и вибрирующими. Картина кажется составленной из мозаики чистых, светящихся квадратов и полос.

Художник говорил, что мастихин не дает грязи и обеспечивает ту яркость, которую не может дать кисть. Эта техника требовала быстрой работы, поскольку масляная краска должна наноситься, пока она еще не подсохла.

В своем творчестве Афремов был истинным импрессионистом. Он писал в основном позитивные, радостные сюжеты, сосредоточенные на красоте повседневной жизни: городские пейзажи, мокрые осенние улицы, аллеи, парки, набережные.

Любимый прием художника — размытое, зеркальное отражение окружающего мира на мокром асфальте, часто освещенное мягким светом фонарей, витрин или луны.

Несмотря на отсутствие признания в традиционных галереях в начале карьеры, Леонид Афремов стал одним из самых успешных художников современности, самостоятельно продавая свои работы через Интернет и аукционы, минуя посредников. Это не только принесло ему мировую известность, но и сделало его пионером новой эпохи в коммерции искусства, доказав, что прямое общение с публикой может быть важнее мнения критиков.

Японец Масаюки Оки - не совсем обычный уличный фотограф. Ведь вместо того, чтобы фотографировать уличный стиль, городские пейзажи или архитектуру, его объектив нацелен на милых пушистых токийских странников. Вооружённый камерой, Масаюки идёт по следам бездомных кошек. Его миссия - запечатлеть всех уличных животных из семейства кошачьих в мире. Самые интересные фотографии уличных хвостатых из коллекции знаменитого фотографа далее.

Коллекция снимков Масаюки захватывает дух. Его бездомные кошки из страны восходящего солнца, наполняют сердце непередаваемым теплом. Они дарят незабываемые светлые эмоции, в которых люди так нуждаются в этом скучном иногда безумном водовороте жизни.

Масаюки Оки родился в Кобе, сейчас живёт в Токио. Там он проводит дни напролёт, бывает и ночи, в поисках уличных бродяг из семейства кошачьих, которых можно сфотографировать. Вся эта история началась в 2013 году. Масаюки тогда отдыхал во время рабочего перерыва.

«Я просто отдыхал на лавочке в парке возле своего офиса. Меня внезапно очаровала одна кошечка. Я сфотографировал её. Это меня настолько увлекло, что я начал фотографировать всех кошачьих в этом парке. Затем я решил опубликовать свои фотографии в Instagram. Такого внимания и успеха я даже не ожидал. С тех пор прошло семь лет, а я всё ещё люблю это делать».

Масаюки объехал полмира! Он исколесил все города от Токио до Хоутона на Тайване. Он был в Гонконге и Стамбуле. Везде, где побывал фотограф, он делал снимки бездомных кошек. Локдаун из-за пандемии коронавируса ненадолго замедлил его путешествия. Сейчас Масаюки только и мечтает о том, чтобы опять возобновить свою потрясающую миссию. Он ждёт не дождётся момента, когда снова сможет фотографировать уличных кошек по всему миру, как только всё это наконец закончится.

Сегодня японский фотограф уже успел сделать себе имя. Он опубликовал десяток коммерческих фотокниг, появившихся в различных японских журналах и на телевидении.

«На самом деле я не очень хорошо разбираюсь в искусстве фотографии. Я хорошо умею снимать только кошек», - пошутил Масаюки. «Я также считаю, что кошки просто невероятно фотогеничны», - добавил фотограф.

«Раньше я был в плену стереотипа о том, что кошки ленивы и туповаты. Они спят весь день и вообще не заботятся об окружающем. Это было до тех пор, пока я не взял в руки камеру. Всё коренным образом изменилось».

«Я понял, что у этих милых пушистых животных чрезвычайно глубокие эмоции, свои собственные выражения и жесты. Я также с удивлением открыл для себя то, что у них столь же сложные отношения, как и у нас, людей. Каждая кошка – это яркая индивидуальность. Личность со своим собственным неповторимым характером».

Тот самый случай, когда начинаешь понимать и ценить личность каждой кошки, которую встречаешь. Это на самом деле нечто совершенно особенное для фотографа бездомных животных.

«Все эти совершенно потрясающие сумасшедшие выражения кошачьих мордочек и их неподражаемые эмоции - движущая сила для моего творчества. Я хочу запечатлеть на камеру их всех!».

Масаюки также говорит, что он безумно рад тому, что люди со всего мира оценили его работу. Многие пишут такие тёплые, одобрительные комментарии в его аккаунте в Instagram. «Я хочу осчастливить всех любителей кошек в этом мире своими снимками», - заключил он.

Нет, вы не знаете.
Нет, вы не слышали.
Снег - не вода, что замерзла над крышами;
не непогода,
не зимний трофей.
Снег - это тысячи маленьких фей.

Нет, вы не знаете,
нет, вы не видели -
феи похожи на бабочек издали:
милые крошки,
хрустальные ножки,
белого цвета стучат босоножки.
Ночью, украдкой, седлая карету - феи несутся по белому свету!..
Вы не услышали
(спали, наверное) -
осень сбежала капризная, скверная.
Парки смутились и в пасмурный вечер
прятали
голые руки
и
плечи.
Ели баюкали зимнюю стужу
и
примеряли наряды из кружев...

Вы не увидели -
ночь была темная:
феи, смеясь, танцевали под кленами;
в платьях,
похожих
на
светлые тучки;
крепко держались
за
тонкие ручки...

Алёна Васильченко

Иногда стихотворение превращается в испытание для привычных представлений о жизни и о том, что человек готов унести с собой за пределы земной жизни.

Если бог нас своим могуществом
После смерти отправит в рай,
Что мне делать с земным имуществом,
Если скажет он: выбирай?

Мне не надо в раю тоскующей,
Чтоб покорно за мною шла,
Я бы взял с собой в рай такую же,
Что на грешной земле жила,-

Злую, ветреную, колючую,
Хоть ненадолго, да мою!
Ту, что нас на земле помучила
И не даст нам скучать в раю.

В рай, наверно, таких отчаянных
Мало кто приведёт с собой,
Будут праведники нечаянно
Там подглядывать за тобой.

Взял бы в рай с собой расстояния,
Чтобы мучиться от разлук,
Чтобы помнить при расставании
Боль сведённых на шее рук.

Взял бы в рай с собой всё опасности,
Чтоб вернее меня ждала,
Чтобы глаз своих синей ясности
Дома трусу не отдала.

Взял бы в рай с собой друга верного,
Чтобы было с кем пировать,
И врага, чтоб в минуту скверную
По-земному с ним враждовать.

Ни любви, ни тоски, ни жалости,
Даже курского соловья,
Никакой, самой малой малости
На земле бы не бросил я.

Даже смерть, если б было мыслимо,
Я б на землю не отпустил,
Всё, что к нам на земле причислено,
В рай с собою бы захватил.

И за эти земные корысти,
Удивлённо меня кляня,
Я уверен, что бог бы вскорости
Вновь на землю столкнул меня.

1941
Константин Симонов